«У меня фантастическая идея в голове, — говорит Булат Аюшеев, отвечая на свой же вопрос по поводу круглого стола, посвящённого литературе и авторам. — Пусть правительство оставляет вакансии сторожей, дворников и судомоек, особенно сторожей, где не убьют и тепло, писателям. Поэт при университете, наверное, слишком. Мы скромные. Хотя только за себя могу говорить».

Это яркий штрих в «самоинтервью» главреда об имущественном положении творческих (пишущих) людей, и их по-детски безоружной натуре. Писательское ремесло доступно многим, но далеко не многим оно приносит доход.

Этой «фантастической» идее про вакансии предшествовали откровения, замаскированные под сарказм:

«Довольны ли вы журналом?» — спрашивает Булат Аюшеев сам себя, имя в виду литературно-художественный журнал «Байкал».

«Нет».

«Хватает ли своих ресурсов в Бурятии, чтобы содержать качественный журнал с аутентичным наполнением»?

«Нет».

«Есть ли сегодня у журнала свое место в российском литпространстве»?

«Нет».

«В чем причина несостоятельности журнала? В отсутствии денег?»

«Нет. Хотя и в этом тоже».

«В чем тогда?»

«В отсутствии собственной идеологии».

«Должен ли журнал растить литературную смену?».

«Нет. Он может только быть открыт для нового и талантливого».

«Могут ли быть полезны в становлении писателя такие институции как Минкульт?».

«В нынешнем качестве, скорее, нет, чем да. Только тишина библиотек и внутренняя работа дают необходимый эффект».

«А как же конкурсы, семинары, фестивали и премии?».

«Это подмена естественного хода вещей. Без хорошего гуманитарного образования и школы жизни все это как мертвому припарки».

«Что же тогда есть литературная жизнь? Разве не по событийному шуму ее определяют?».

«Сейчас, к сожалению, так принято считать. Можно всю жизнь профестивалить, а надо судить по книгам и вкладу в литературу. Больше того, крен в мероприятия таит опасность, что за литературную жизнь будут принимать вот эту ярмарку тщеславия».

«Что вас больше всего раздражает в молодых?»

«Жалобы, что скучно, что ничего не происходит. Это какая-то внутренняя проблема. Представление, что кто-то должен с ними возиться, чему-то их учить. Учиться надо, читая великих. Лучший твой учитель — твоя собственная судьба, которой надо довериться».

«А в писателях что вы не любите?»

«Не люблю, когда они требуют не важно от кого — дайте!».

«В таком случае, зачем нужен журнал?».

«Журнал — традиция, которая выходит далеко за границы собственно литературы. Прервать ее искусственно мало у кого рука поднимется. Вдохнуть жизнь и возродить сложно, иногда кажется, что невозможно, но вдруг. Здесь вопрос веры».

«Сравниваете ли вы себя с журналами соседних регионов?»

«Иркутский журнал «Сибирь» — почвеннический журнал. Мы же по разным причинам оказались вне оппозиции «почвенничество – западничество», если б было такое явление в русской литературе, как «восточничество», наверное, там нам было бы место. Но для большинства мы остаёмся журналом, напечатавшим в 1968 году «Улитку на склоне» Аркадия и Бориса Стругацких.

В отличие от нас, пытающихся равняться на принятые литжурнальные стандарты, читинский журнал «Слово Забайкалья» более краеведческий и проблему наполняемости решает просто — перепечатками. У нас эту работу проделало издательство Тумунова, переиздавшее почти всех местных советских авторов».

«А разве нельзя решить проблему наполняемости, печатая членов трех Союзов писателей и литобъединений Бурятии?».

«Все уже вычерпали, а нового не несут. И опять же, гонорары…».

«Но почему ж забыт читатель?».

«А разве ему плохо? Да ему, наверное, хорошо, как никогда. Любую книгу можно скачать в торренте».

«Мы про нашего читателя, ждущего интересную местную литературу!».

«Его существование тоже вопрос веры».

«Какой-то вы старомодный».

«Да».